Неточные совпадения
У
круглого стола под
лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом конце, оглядывая стену с портретами. Поздоровавшись с хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
Кабинет Свияжского была огромная комната, обставленная шкафами с книгами и с двумя столами — одним массивным письменным, стоявшим по середине комнаты, и другим
круглым, уложенным звездою вокруг
лампы на разных языках последними нумерами газет и журналов.
Взрослые пили чай среди комнаты, за
круглым столом, под
лампой с белым абажуром, придуманным Самгиным: абажур отражал свет не вниз, на стол, а в потолок; от этого по комнате разливался скучный полумрак, а в трех углах ее было темно, почти как ночью.
Они вошли в совсем пустую комнату с старинной мебелью, обитой красным выцветшим бархатом. Одна
лампа с матовым шаром едва освещала ее, оставляя в тени углы и открытую дверь в дальнем конце. Лоскутов усадил свою даму на небольшой
круглый диванчик и не знал, что ему делать дальше. Зося сидела с опущенными глазами и тяжело дышала.
Лампа с розовым колпаком-тюльпаном на крошечном письменном столе, рядом с
круглым, торопливо стучащим будильником и чернильницей в виде мопса; на стене вдоль кровати войлочный ковер с изображением тигра и верхового арапа с копьем; жиденькая этажерка с книгами в одном углу, а в другом фантастический силуэт виолончельного футляра; над единственным окном соломенная штора, свернутая в трубку; около двери простыня, закрывающая вешалку с платьем.
Теперь у него в комнатах светится огонь, и, подойдя к окну, Ромашов увидел самого Зегржта. Он сидел у
круглого стола под висячей
лампой и, низко наклонив свою плешивую голову с измызганным, морщинистым и кротким лицом, вышивал красной бумагой какую-то полотняную вставку — должно быть, грудь для малороссийской рубашки. Ромашов побарабанил в стекло. Зегржт вздрогнул, отложил работу в сторону и подошел к окну.
Людмила веселая вернулась домой, улыбаясь и о чем-то забавном мечтая. Сестры ждали ее. Они сидели в столовой за
круглым столом, освещенным висячею
лампою. На белой скатерти веселою казалась коричневая бутылка с копенгагенскою шери-бренди, и светло поблескивали облипшие складки края у ее горлышка. Ее окружали тарелки с яблоками, орехами и халвою.
Едем долго ли, коротко ли, приезжаем куда-то и идем по коридорам и переходам. Вот и комната большая, не то казенная, не то общежитейская… На окнах тяжелые занавески, посредине
круглый стол, покрытый зеленым сукном, на столе
лампа с резным матовым шаром и несколько кипсеков; этажерка с книгами законов, и в глубине диван.
Войдя наверх, Илья остановился у двери большой комнаты, среди неё, под тяжёлой
лампой, опускавшейся с потолка, стоял
круглый стол с огромным самоваром на нём. Вокруг стола сидел хозяин с женой и дочерями, — все три девочки были на голову ниже одна другой, волосы у всех рыжие, и белая кожа на их длинных лицах была густо усеяна веснушками. Когда Илья вошёл, они плотно придвинулись одна к другой и со страхом уставились на него тремя парами голубых глаз.
Ему показалось, что стул опускается под ним и тошнота сейчас хлынет в горло. Он откашлялся, осмотрел комнату, бедную, маленькую. В окно смотрела луна,
круглая, точно лицо Якова, огонь
лампы казался досадно лишним.
На столе горела
лампа, прикрытая зелёным абажуром, против окна, в пустом небе, блестел
круглый шар луны, — он тоже казался зелёным, стоял неподвижно, как тени в комнате, и обещал недоброе…
Как раз под
лампой, среди комнаты, за большим столом, на котором громоздилась груда суконного тряпья, сидело четверо. Старик портной в больших
круглых очках согнулся над шитьем и внимательно слушал рассказ солдата, изредка постукивавшего деревянной ногой по полу. Тут же за столом сидели два молодых парня и делали папиросы на продажу.
Стены коридора были выложены снизу до половины коричневым кафелем, пол — серым и черным в шашечном порядке, а белый свод, как и остальная часть стен до кафеля, на правильном расстоянии друг от друга блестел выгнутыми
круглыми стеклами, прикрывающими электрические
лампы.
Потом Артамонов старший сидел за
круглым столом, перед ним посвистывал маленький самовар, позванивало стекло
лампы над головою, точно её легко касалась чья-то невидимая рука.
Кружась, всплескивая руками, идет, в угол, где ее постель, потом выходит оттуда, сняв кофточку, — плечи у нее
круглые, как пышки, — берет
лампу со стола и скрывается в углу.
На
круглом столе стояла матовая
лампа; на полу и на окне были целые кучи табачного пепла и валялось несколько недокуренных сигар.
Оттого что окно было заперто ставнями, а
лампа едва горела, в комнате было темно. Ее лицо, лежавшее совсем близко от его головы, причудливо и изменчиво выделялось на смутной белизне подушки. Оно уже стало не похоже на прежнее лицо, простое и красивое,
круглое, русское, сероглазое лицо, — теперь оно сделалось точно худее и, ежеминутно и странно меняя выражение, казалось нежным, милым, загадочным и напоминало Рыбникову чье-то бесконечно знакомое, давно любимое, обаятельное, прекрасное лицо.
Теперь она стояла на пороге, и свет висячей
лампы падал ей прямо на голову — в белом шерстяном платке. Из-под платка смотрело
круглое, миловидное, курносое личико с пухлыми щеками и ямочками на них от улыбки пухлых красных губ.
И вот, бывало, видишь: комнатка этакая мирная,
лампа,
круглый стол, самоварчик… тепло, должно быть, там… пахнет жильем, домовитостью, геранью.
Прямо против двери, перед диванчиком, стоял
круглый стол, покрытый ковром; кругом расставлены были кресла и стулья; на столе горела
лампа.
Большая низкая
лампа с непрозрачным абажуром, стоявшая на письменном столе, горела ясно, но освещала только поверхность стола да часть потолка, образуя на нем дрожащее
круглое пятно света; в остальной комнате все было в полумраке.
Мягкая старинная мебель, на полу — ковёр, в одном углу — рояль, в другом — полукруглый диван, за ним — фикус, перед ним —
круглый стол, на столе незажжённая
лампа.
В хозяйском номере горит
лампа. На открытом окне сидит поджавши ноги, Алечка и смотрит, как колышется внизу темная, тяжелая масса воды, освещенной электричеством, как тихо покачивается жидкая, мертвенная зелень тополей вдоль набережной На щеках у нее горят два
круглых, ярких, красных пятна, а глаза влажно и устало мерцают. Издалека, с той стороны реки, где сияет огнями кафешантан, красиво плывут в холодеющем воздухе резвые звуки вальса.
Затем, дернув щекой, оборвал со спинки другого, с выдвижным пультом для чтения, табличку с надписью «В кресла не садиться» и сел напротив Ионы.
Лампа на
круглом столе жалобно звякнула, когда тяжелое тело вдавилось в сафьян.
Целый ряд высоких комнат с паркетными полами, оклеенных дорогими, тисненными золотом, обоями; столовая «под дуб» с развешанными по стенам плохими моделями дичи, с огромным резным буфетом, с большим
круглым столом, на который лился целый поток света из висячей бронзовой
лампы с молочным абажуром; зал с роялем, множеством разной мебели из гнутого бука, диванчиков, скамеек, табуреток, стульев, с дорогими литографиями и скверными олеографиями в раззолоченных рамах; гостиная, как водится, с шелковой мебелью и кучей ненужных вещей.
В большой комнате, устланной циновками и коврами, с бесчисленными тахтами, заваленными подушками и мутаками, [Мутаки — валики на тахте.] светло и уютно… Большая висячая
лампа над
круглым обеденным столом светит приветливо и ясно. В открытые окна льется пряный и сладкий аромат магнолий и роз, которых так много в чинаровых аллеях…
Как часто в такие минуты он мысленно переносился в эту теплую, освещенную мягким светом висячей
лампы, уютную, хорошо знакомую ему столовую с большими старинными часами на стене, с несколькими гравюрами и старым дубовым буфетом, где все в сборе за
круглым столом, на котором поет свою песенку большой пузатый самовар, и, верно, вспоминают своего родного странника по морям.
Ужин за
круглым столом, озаренным уютным светом
лампы.
Воротившись домой, пили чай. В углу залы был большой
круглый стол, на нем
лампа с очень большим абажуром, — тот уголок не раз был зарисован художниками. Перешли в этот уголок. Софья Андреевна раскладывала пасьянс… Спутник наш, земец Г., сходил в прихожую и преподнес Толстому полный комплект вышедших номеров журнала «Освобождение», в то время начавшего издаваться за границей под редакцией П. Б. Струве.
Я заходил к моим друзьям почаще, чтобы встретить ожидаемое произведение нашего великого художника и прочитать его вместе с добрыми людьми за их
круглым столом и у их тихой, домашней
лампы.
Через коридорчик мы пошли представляться мадам. Нашли мы ее в уютной комнате за
круглым столом, освещенным
лампой с зеленым абажуром. Она — нестарая еще женщина, полная, но не обрюзглая: видно, что была в молодости красива. Раскладывала она гранпасьянс, когда мы вошли. В комнате стоял какой-то особый запах, довольно приятный. На нас залаяла собачка. Мы вошли первые, за нами чиновник и ключница (я узнала потом ее звание).
В комнате Анны Каранатовны горит опять
лампа под розовым абажуром. На
круглую блузу падает опять все тот же свет, делающий комнату и веселой, и полутаинственной.
Бьет два часа… Свет маленькой ночной
лампы скудно пробивается сквозь голубой абажур. Лизочка лежит в постели. Ее белый кружевной чепчик резко вырисовывается на темном фоне красной подушки. На ее бледном лице и
круглых, сдобных плечах лежат узорчатые тени от абажура. У ног сидит Василий Степанович, ее муж. Бедняга счастлив, что его жена наконец дома, и в то же время страшно напуган ее болезнью.
В угловой гостиной помещичьего дома, за
круглым преддиванным столом, на котором горела высокая, старинная, видимо, переделанная из олеиновой в керосиновую,
лампа под уже новейшим огромным пунцовым абажуром, сидели на диване Фанни Михайловна Савина и наискосок от нее молодая девушка лет восемнадцати, с оригинальным смуглым лицом цыганского типа.
Она теперь в уютной, светлой комнате, у
круглого стола, на котором стоит чистая
лампа.